Ее печаль была глубокой и непоправимой. Даже яркое солнце и теплое лето не могли ее рассеять. Это уже не было горе, потому как много воды с тех пор унесло Рекой Времени, но печаль осталась, и ничто ее не могло излечить. Теперь она хотела только одного: стоять на этом берегу, и с тихой полуулыбкой предаваться приятным воспоминаниям. О том, как счастливой она когда-то была, о том, как счастливы были ее близкие деревья, о том, что все казалось возможным и это ощущение делало их свободными, и наполняло сердца радостью и...
Далее
Это была ее всего лишь четырнадцатая весна – и первая, когда она была влюблена. И весь мир казался прекрасным, хотелось бесконечно смотреть на небо, солнце, траву у ее корней, птиц на ее ветках, улыбаться ласковому ветру и мечтать, и с нетерпением ждать встречи с ним. У нее все еще впереди, в том числе и разочарования и неудачи, но об этом меньше всего хотелось думать теперь. Теперь, когда она знает, что она не только любит, но и...
Далее
На Васильевском острове в Петербурге он жил уже давно. Например, он пережил блокаду и чудом уцелел – в него не попал снаряд или бомба, его почему-то не срубили на дрова суровейшей зимой 1941-го и очень холодной 1942-го. Не меньше ему повезло и в том, что при восстановлении города после войны многие дворы переделывались, старые и больные деревья спиливали, чтобы заменить их молодыми, но его это не коснулось – в тот момент он не был ни старым, ни больным. В общем-то, и сейчас он не был таковым. Но самое главное, что он сохранил – это интеллигентность и воспитанность настоящего петербуржца. Мало кто знал, как много он пережил – он никогда не козырял этим, никогда не упрекал тех, кто не пережил того же. С ним рядом всегда было хорошо и легко...
Далее